2 августа на форуме креативных индустрий «Создано на Дальнем Востоке» в Хабаровске Eastern State Planning Center представит исследование «Арт-индустрии Дальнего Востока». Аналитики ФАНУ «Востокгосплан» изучили международные тренды и провели интервью с дальневосточными креативщиками. Изюминка работы: данные и выводы основаны на мнениях экспертов в мире искусства, мастеров – в том числе получивших мировое признание. В живом опросе участвовали 42 человека.
Исследование позволило объединить экспертов, чтобы найти ответы на вопросы: «Что такое арт-индустрии сегодня в мире, России и на Дальнем Востоке? Чем отличается арт от арт-индустрии? Что мешает развитию? Что может помочь обеспечить рост и выход дальневосточных креаторов на российские и мировые рынки? Какие проблемы стоят на пути к получению максимальной прибыли, к трансформации арт-образов в арт-индустрию?»
В преддверии презентации исследования мы публикуем два вошедших в него повествования «от первого лица».
Зорикто Доржиев, художник, скульптор, книжный иллюстратор, заслуженный художник Бурятии:
Галерея – это не магазин
Чтобы в художественной сфере делать что-то целенаправленно и работать на результат, нужно подходить к этому очень систематично. И тут помочь могут институции – галерейные, продюсерские. Они сформировались и прекрасно работают в музыкальной, театральной и киноиндустрии. Они должны развиваться и в арт-среде.
20 лет назад, получив образование художника и выйдя, что называется, на вольные хлеба, я понял, что мне нужен, условно говоря, галерист. Тогда я жил между Улан-Удэ и Красноярском, и в Красноярске уже появлялись частные галереи. Но на тот момент, в начале 2000-х, принцип их деятельности был похож на магазинный. Ты, человек без имени, вчерашний студент, пришел, принес пачку работ. Если они понравились владельцу или сотрудникам галереи, они попробуют их выставить. Договариваетесь о цене, и дальше все работает именно как магазин.
А потом я начал работать с галереей Константина Ханхалаева. И это было уже совсем другое. Ханхалаев – музыкальный продюсер. Он в свое время вывел на большую сцену российские группы Nautilus Pompilius, Чайф. Работал с Александром Барыкиным, Гариком Сукачевым, еще с парой десятков музыкальных коллективов, легендами русского рока. Пытался перенести западные образцы продюсерства шоу-бизнеса на российскую почву. Затем обратил свое внимание на арт: с ним, с его универсальным визуальным языком можно работать на весь мир. И все получилось.
Первый разговор с Константином у меня начался с того, что он спросил: «Чего ты хочешь?». Я сказал: хочу заниматься тем, чем занимаюсь, но при этом покорять не Улан-Удэ и не соседний Красноярск, а весь мир. Наши горизонты совпали.
Здесь важно понимать, что можно считать достижением результатов. Цель покорить мир – достаточно эфемерная и неконкретная. Были другие задачи, более конкретные: постоянные выставки в Москве на самых больших площадках, Петербурге, поездки по мировым столицам, где проходят самые крупные арт-ярмарки, присутствие на них.
Когда художник говорит: я хочу просто творить, а остальное меня не волнует, он или кривит душой, или крайне недальновиден. Мы живем в мире стереотипов «художник должен быть голодным» или «художник должен думать только о творчестве, думать о деньгах – безобразие». Я считаю, что это не совсем правильно, а, может быть, и кардинально неправильно.
Системный подход
Системность важна и тут. Порой спрашиваешь у художника, мол, у тебя классный эскиз, а какого размера будет картина? Он отвечает: я еще не знаю. Уже на этом этапе чувствуется не просто неуверенность в своих силах, а даже нежелание задумываться над такими вещами. Когда я рисую эскиз, я четко понимаю, какого формата будет результат, и в каком материале реализован.
Обдумывая идею в голове, я предполагаю, что будет с ней дальше. Например, это выльется в отдельную выставочную тему, она будет называться так-то. И, может быть, надо подключить скульптурное направление, а может, что-то сделать в сфере цифровой анимации, мы привлечем SMM-специалистов, напишем пару статей, запустим сопровождение по телевидению, соцсетям… Это я привожу идеальный случай. Иногда бывают моменты, когда эскизы или даже готовые работы могут какое-то время созревать. Вот стоит картина, но она одна, а если выставлять одну, это в большинстве случаев не сработает. Если же сделать серию, да, «выстрелит».
И вот здесь очень велика роль галериста, а точнее – продюсера. Потому что продюсер – это человек, который занимается глубинными процессами. Например, я, сделав серию эскизов, прикинув, что будет получаться в итоге, делюсь этим с продюсером. Дальше начинается совместная работа, мозговой штурм: как именно мы делаем это, в каком материале делаем, в каких размерах. А может быть, наоборот, сейчас притормозим, а потом через 1-2 года вернемся к этому.
Но одна галерея в одном условном дальневосточном городе погоды не сделает. Даже хорошая галерея сможет работать по схеме, которую я привел, от силы с пятью или с шестью художниками, а остальные 100-200-300 творцов будут сидеть «голодными». Должна быть институция, галеристов нужно учить, воспитывать, растить. Продюсер формирует общую эстетику художественного направления своего заведения. Но как вообще должен формироваться тот или иной взгляд на вещи, на искусство? Нужна не просто образовательная программа, а четкая база, затрагивающая не только историю искусства вообще, а историю искусства на данный момент, и немножко на завтрашний.
Пока же работа большинства галерей так и сводится к тому, что они должны принять произведение художника, вывесить у себя, осветить это событие, а потом ждать, когда придут покупатели. Тот самый принцип магазина.
Даже в Москве галерей мирового уровня единицы. Я имею в виду мощных, способных представлять крутых российских художников за рубежом на протяжении многих лет. Ведь сегодня художники растут не только благодаря «насмотренности», «наезженности», развитию технологий, мышления, но и благодаря галерейным институциям. Как понять, что уровень художественного сообщества вырос? Вопрос крайне сложный, здесь нет четких обрисовочных аналитических тезисов. Я думаю, показателем может быть общая релевантность на мировом рынке. Это очень важно. Объекты социалистического арта, реализма, замешанного на советской идеологии, сегодня востребованы во всем мире. Они коллекционируются, представляют историческую и, наверное, искусствоведческую ценность. Социалистическое искусство, на мой взгляд, очень крутое. Понятно, половина его основана на идеологии, но сам уровень художественной мысли высок. Если убрать всю пропагандистскую наносность, останется в первую очередь мощная, очень светлая, добрая, всеобъемлющая идея и мастерство.
Автор и его право
Как сегодня должно работать взаимодействие галерей и художников? Представим себе: я молодой художник, живу в условном Владивостоке. Там есть 6-7 галерей первоклассного уровня. Мне хотелось бы с ними сотрудничать. Я начинаю делать рассылку, мне приходит ответ: спасибо, Зорикто, ваши работы крайне интересны, но у нас другая направленность. Мы не работаем с этникой, или мы не работаем с пейзажами, мы работаем с абстрактной живописью. Хорошо, я начинаю задумываться над этой темой, исследовать, экспериментировать. И вдруг нащупываю, что мне она интересна. Через пару лет я снова отправляю им свои работы. Они говорят: о, как вы изменились, приходите к нам, давайте обсуждать условия взаимодействия. То есть на меня воздействовала галерея, потому что она для меня является неким авторитетом. Это магазин, к слову, не может быть авторитетом. А галерея обязательно должна быть авторитетом для художника.
Другой вариант: галерея мне отказала, сказав, что занимается абстрактным искусством. А мне это не близко. Хорошо, значит мне не сюда. Это осознанное решение заставляет тебя начать формулировать свои художественные принципы.
Я уже упоминал о необходимости образовательной базы для галеристов. Но, наверное, можно внести в учебную программу тех же художественных вузов и предмет, условно говоря, «художник в современном мире». И вести его должен галерист.
Еще один важный момент касается авторского права. Одной из первых тем наших бесед с Константином Ханхалаевым было обсуждение регистрации имени Зорикто Доржиев. Имя художника сегодня превращается в бренд. Первый договор, который я подписывал с галереей, был на передачу исключительных прав. Это нормальная мировая практика.
Один из коллег по цеху как-то сказал мне: «Как так? Большую часть гонорара я должен отдать в галерею? Я же художник, я это сделал!» Но представим: ты продаешь свою картину, например, за 100 тысяч рублей и все деньги забираешь себе. Замечательно.
Выставленная в галерее, эта картина будет стоить миллион рублей, и ты получишь, предположим, половину. Что выгоднее? Это же чистая математика. Но с математикой дела у художников обстоят не всегда хорошо. И вопрос, почему галерея должна брать большой процент, тоже имеет ответ. Огромная часть работы падает на галериста – все технические моменты, оформление произведений, логистика, подготовка заключений для пересылки за рубеж, сертификация, получение виз для художника, оплата гостиниц, зарплата сотрудников. Да одно участие в выставках стоит порой неподъемных денег. Например, на выставке в Сингапуре один павильончик 7 на 5 кв. м. обходится в 40 тысяч долларов. Художник может себе такое позволить? А успешная галерея, которая работает сразу с несколькими успешными художниками, может.
Григорий Горковенко, архитектор, предметный и интерьер-дизайнер, создатель дизайнерской студии, Хабаровск
Делать с душой
Мы не умеем продавать на мировом рынке российский дизайн. Он всегда был в тени. На самом деле это даже хорошо, потому что в тени обычно рождается что-то по-настоящему необычное и ни на что не похожее. Со своей айдентикой, философией, идеей и со своей миссией. Мне кажется, что стремление быть похожим на кого-то претит самому смыслу дизайна. Дизайн (да и искусство в целом) – это то, что ты «берешь» у внутреннего себя, взгляд изнутри. И если это находит отклик у людей, значит, все получилось. В дизайне сегодня нужно уходить в качество, а не в количество. Это похоже на принцип в японской культуре, когда каждая деталь в пространстве продумана и каждая деталь имеет свой смысл. Должна быть глубина. Художники – люди с максимально обнаженной душой и уязвимые. Наверное, все искусство идет через боль.
Я считаю, самый правильный путь — это делать что-то по-настоящему новое, свое, и делать это с душой, с подтекстом, с определенной миссией, наконец. Я почувствовал это на своем опыте, когда понял, что нас наконец-то увидели и мы обрели узнаваемость.
Как артисту и художнику выходить на высокий уровень? Я считаю, что нужно рисковать. Делать порой то, что тебе кажется не совсем рентабельным. Были моменты, когда мы полностью осознавали, что шли на большой финансовый риск. Но начинали изготовление изделий, которые должны были «выстрелить». В общем, нужно просто делать максимум того, что ты можешь. Самое главное – зацепиться за эту волну, которая потом сама тебя держит и подпитывает.
Нет методички для успешной работы. Есть методичка, как выполнить какую-то определенную задачу до определенного этапа. Но после этого этапа ты абсолютно не будешь знать, что тебе делать дальше, именно потому, что до сих пор ты шел по методичке. А дальше – все сложнее, и рискованнее, и опаснее. И даже какой-то один мини-ход может повернуть тебя назад.
Связующее звено
Арт-индустрия соединяет искусство и бизнес, а художник должен найти баланс между первым и вторым. Иногда приходится выбирать: либо ты придумываешь что-то для себя и просто творишь, либо зарабатываешь. Ты делаешь выбор всегда. Но даже для свободы творчества нужна определенная стабильность. Она не дается просто так – нужно быть интегрированным в общество и понимать его потребности. Мне кажется, что большинство художников вообще находится вне контекста. Нет, эти люди не откроют свои бизнесы, им это не надо. Они просто могут делать то, что умеют. И их можно объединить.
Мы в своей студии так и сделали, создали коллаборацию серьезных художников, которые, может быть, не могли дальше развиваться в одиночку. И под своей эгидой начали давать им эту возможность максимально повышать свои скиллы, вырастать до проектов, которые можно представлять на мировом уровне. Художники у нас открыты, они работают не инкогнито, а под своим именем. И в то же время для нас самих это означает продвигаться в бизнесе, создавая совместный продукт.
Необходимо какое-то связующее звено между художниками, у которых пока нет возможности себя показать, с одной стороны и клиентами, заказчиками изделий, картин, с другой. Способны ли таким звеном быть артдилеры? На мой взгляд, художники могут пойти за артдилерами, но ненадолго и недалеко. Слишком много примеров, когда для художника подобное сотрудничество было невыгодным.
Поэтому я говорю о коллаборации. Есть крутые мастера, их много, но они привыкли развиваться в другом формате. И если у тебя цель достичь чего-то в арт-индустрии, ты идешь с ними к этой цели под своим флагом, потому что знаешь, как это делать. Умеешь это делать. Важно, чтобы именно ты сам знал и умел. Только так сможешь и понять сам продукт и заручиться уважением состоявшихся творцов, которые тебе поверят.
Нужно вдохновлять художников. Как? Легко: делать все очень круто, рвать все границы, и тогда остальные тоже подумают: «О, неужели так можно?». И начнут действовать в таком же направлении.
Я за то, чтобы не было войны между художниками. Можно и поодиночке работать, но вместе получится создать что-то неизмеримо большее, нежели ты бы это делал сам. Важна энергетика общей цели. В каждом городе есть мастера, эта схема может работать везде. Просто она строится всегда на множестве факторов, личностных, ситуационных и так далее.
Конечно, появляются локальные ограничения. Нам уже года три назад стало понятно, что наши мастера уже не успевают за ростом спроса несмотря на то, что мы максимально усиливаем выпуск. Такая ситуация вынуждает действовать чуть иначе и идти другим путем – в производство.
Моя цель – становиться ближе к более широкому кругу людей посредством искусства. И мы идем к этому многими путями, и через предметный дизайн, и через другие направления. Я хочу, чтобы у нас было самостоятельное развитие, на мировом уровне, которое сможет увлечь людей и вдохновлять их на хорошие и добрые дела. И чтобы у нас было производство в России, максимально большое производство.
Когда компания развивается до такого масштаба, до завода, это уже получаются совсем другие рамки. Но при этом я стараюсь параллельно оставаться и в эксклюзивном, топовом формате, штучном. Мощь производства в определенной стадии теряет «человечность». Не хотелось бы к этому прийти. Поэтому мне кажется, должна быть определенная граница. Как сохранить уникальность, ориентированность на человека и при этом вести успешный крупный бизнес? Наверное, нужно просто в каждом моменте, в динамике принимать правильные решения – жесткие планы здесь не всегда помогут. Требуется работать с максимальной отдачей, делать все с максимальной страстью.
Есть грань между бизнесменом и художником. Одно другому все равно будет мешать. Может даже статься так, что какие-то действия художника для бизнеса окажутся болезненными, но сам художник чувствует и знает, что в будущем это все равно станет работать на бизнес.
Как поддержать художника
Мне не очень нравится, что происходит с брендами, когда они выходят на мировой уровень. Они теряют в качестве, они теряют в айдентике, подстраиваясь под общее. Цель любого арт-дома – быть первым в мире, быть самым крутым. Но, если для того, чтобы быть крутым, необходимо менять свою идентичность, такая цель выглядит странной.
Мне кажется, чтобы усилить искусство России, нужно его поддерживать – много и на всех уровнях. Открывать арт-площадки, находить правильных людей для управления ими. Привлекать широкий спектр художников в диджитал, формировать передовые направления, делать все, чтобы этим было модно заниматься. Пока есть ощущение, что поддерживается что-то не совсем адекватное времени.
Нужно подходить к развитию арт-индустрии в комплексе. Пока у нас мало механизмов, которые реально могут поддержать и популяризировать искусство. Очень важно, когда ты продвигаешь что-то «подчеркнутое» государством. Сегодня нужно, наверное, больше объяснять и показывать силу дизайна, его влияние на окружающий мир. И тогда, может быть, государство будет поддерживать. Здесь нужна комплексная, серьезная работа.
Но искусство — это все же история про личное, и больше нужны, наверное, не супер огромные пространства, а модная галерейная среда. Доступная. Надо перебороть сложившееся представление о том, что модно – значит дорого и сверхдорого. Ведь можно сделать модно и в то же время для всех.
Хорошо, когда государство дает обоснованную поддержку. Ведь бывает, что у человека есть крутая идея, а он вынужден копить деньги на ее реализацию и делает что-то не относящееся к искусству. И не имеет возможности проявить себя.
Поэтому, может быть, нужно поддерживать и самих художников. Нет, не всех. Тех, кто этого достоин. И не грантами, гранты – странная история, на мой взгляд. Стипендии для молодых, начинающих – другое дело.
Но вдохновлять нужно и само общество, людей, которые потребляют это все. Направлять их на нарабатывание эстетики. Причем во всех областях – в диджитал, в визуальном пространстве, галерейном. Мы все стремимся к одной и той же цели. Мы делаем мир прекраснее. Тем более, что он так в этом нуждается.