Преференциальные режимы обеспечили приток инвестиций на Дальний Восток. Господдержка «подтолкнула» реализацию масштабных проектов, равных которым не было с советских времен. Субсидирование помогает развитию бизнеса. Какие отрасли получают сегодня львиную долю государственных ассигнований? Почему регионам необходима самостоятельность в распределении этих средств? Показали ли уже результат механизмы ТОР и СПВ?
Об этом в интервью «Российской газете» рассказала директор по исследовательским проектам и экспертным разработкам ФАНУ «Востокгосплан» Елена Агешина.
Елена Юрьевна, легко ли оценить эффективность мер господдержки?
Елена Агешина: Начнем с того, что налоговые, бюджетные, административные инструменты поддержки предпринимательской деятельности весьма разнообразны. Например, действуют льготы по налоговым платежам. Предприятие сохраняет прибыль, но бюджетная система недополучает доходы. Субсидия работает как прямая поддержка от государства. Эффект может возникнуть сразу. Скажем, я как фермер получаю субсидию на молоко, значит, должна как минимум сохранить, а как максимум увеличить объем производства. Такое условие фиксируется в соглашении между получателем поддержки и государством. И вроде бы все прозрачно, и результат просчитывается. Но тут же сельхозпроизводитель платит налоги по льготной системе, и экономика недополучает эти деньги. Или он купил трактор, и это значит уже была мера поддержки не агросектора, а промышленности. И возникает вопрос: «А в целом помощь действительно оказалась эффективной или экономика все «переварила» и не выросла?». Объем производства в животноводстве остался таким же или упал? Или повлиял вообще другой фактор, например, была вспышка африканской чумы свиней или птичьего гриппа, к сожалению, и такое случается. Поэтому прямые оценки эффективности не всегда работают.
Востокгосплан изучал влияние стимулирующих мер на экономику Дальнего Востока. Какой аспект вы рассматривали?
Елена Агешина: Мы проводили такое исследование в отношении семи государственных программ, по которым предоставлялись субсидии с 2018-го по 2022 год. Смотрели, кому и когда перечисляли средства, и что это дало. Общий объем выплат составил 110,1 миллиарда рублей. Половину получил Приморский край — значительная часть пришлась на субсидию на крупнотоннажное судостроение, у которой всего один получатель — ССК «Звезда». На втором месте Чукотский автономный округ с 14,8 миллиарда рублей трансферта на организацию добычи и переработки руд Баимской зоны.
Если брать объемы перечислений по отраслям, то больше всего получило судостроение — 29,4 миллиарда рублей, растениеводство и животноводство — 25,6 и автомобилестроение — 20,9 миллиарда рублей перечислены предприятию во Владивостоке. Надо понимать, что все эти отрасли несоизмеримы по масштабам, но цифры отражают дальневосточную специфику.
Про судостроение я уже сказала, в данном случае имеет место фокусированная поддержка — основной объем пришелся на «Звезду» и Жатайскую судоверфь в Республике Саха. Но это отдельные производства в крупных регионах, воздействие которых на экономику Приморья или Якутии несопоставимо, к примеру, с влиянием проекта по освоению Баимской рудной зоны на экономику Чукотки. Тем не менее все это объемные, но точечные субсидии.
А вот чаще всего поддержку получали хозяйствующие субъекты, занимающиеся растениеводством и животноводством. Среди регионов лидируют Бурятия, Якутия и Забайкалье. Отношение к сельскому хозяйству имели 97 процентов предприятий и предпринимателей, поддержанных прямыми субсидиями в ДФО.
То есть, с одной стороны, единичные, но дорогие промышленные проекты, с другой — солидная масса более мелких вливаний в агросектор. При этом почти весь ДФО — территория, неблагоприятная для сельскохозяйственного производства. Оправданны ли такие вливания?
Елена Агешина: Вспомним, что стимулирование развития агропромышленного комплекса во многом направлено на обеспечение продовольственной безопасности макрорегиона. Кстати, отрасли сельского хозяйства поддерживаются во всем мире, невзирая на то, остаются они убыточными или становятся прибыльными. И не надо забывать, что АПК Дальнего Востока имеет значительный потенциал развития производства, ориентированного на экспорт (в первую очередь сои) в страны АТР.
К вопросу о сложности расчета результативности. Пример из жизни: предприятие заходит с сельскохозяйственным проектом в регион, получает поддержку, но, так как учесть все невозможно, ситуация меняется, условия ведения бизнеса — тоже, издержки компании увеличиваются. И получается, что эффективность мер господдержки оказывается меньше ожидаемой. Но при этом предприятие работает, самообеспеченность региона сельхозпродукцией возросла.
Есть величины, которые очень трудно сопоставить. Но в целом вливания в сельское хозяйство мы как экономисты оцениваем положительно: число получателей растет, объемы производства не уменьшаются, а если и уменьшаются, то в основном по причинам природно-климатического характера или вспышек заболеваний животных. Могу точно сказать: цифры показывают, что эффективность есть, правда, не такая высокая, как хотелось бы.
Здесь еще немало аспектов. Например, субсидия на строительство в сельской местности рассчитана на обеспечение отрасли кадрами, это косвенная мера поддержки, но она вносит лепту в развитие агросектора.
Другое дело, что жесткая регламентация механизма субсидирования порой не позволяет учесть особенности всех регионов.
То есть Дальнему Востоку подходят не все меры господдержки?
Елена Агешина: Не все. Например, мы анализировали те, которые предоставляет Минпромторг РФ. Там настолько длинный перечень, что можно устать его просматривать. Но большинство этих мер не работает на Дальнем Востоке из-за низкого уровня развития обрабатывающей промышленности или, скажем, высокого порога входа в субсидию.
На наш взгляд, региональные фонды поддержки промышленности могли бы быть докапитализированы со стороны федерального правительства, а уже регионы сами определяли бы, куда эту субсидию направить — на завод, в свинарник или теплицу. Иначе деньги получит либо крупнейшее производство, либо то, которое соответствует критериям, но находится вовсе не на Дальнем Востоке. К тому же регионы даже в рамках ДФО сильно отличаются друг от друга по уровню экономического развития, климатическим условиям, наличию ресурсов и инфраструктуры. Централизованные меры поддержки не всегда учитывают эти различия.
Наиболее масштабный пример господдержки на Дальнем Востоке — ТОР, СПВ, АЗРФ. В каких отраслях заявлены наибольшие инвестиции?
Елена Агешина: Если говорить об основном капитале, то лидируют нефтегазовая и химическая, горнорудная промышленность и металлургия. Всего в ДФО в рамках префрежимов запланировано почти 9 триллионов рублей инвестиций, из которых на эти отрасли приходится 5,1 триллиона. Значительные инвестиции предполагаются также в строительстве и девелопменте, в логистике и транспорте. Еще сотни миллиардов рублей вложены или будут вложены в энергетику, авиа-, машино- и судостроение, туризм, сельское хозяйство, рыболовство. 61,5 тысячи из запланированных 292 тысяч рабочих мест появится в транспортно-логистическом комплексе. А вот на нефтегазовую и химическую промышленность приходится всего 4,5 процента. Этот сектор более капиталоемкий, чем трудоемкий.
Вложения большие, но и льготы для инвесторов уникальные. Можно ли сказать, что объем недополучаемых доходов региональных бюджетов свидетельствует о недостаточной эффективности преференциальных режимов?
Елена Агешина: Это некорректная оценка. Экономика уже откликнулась на приток инвестиций. ДФО сейчас развивается быстрее некоторых других округов в основном за счет преференциальных режимов. Надо понимать, что без них, с учетом отдаленности территории, ее логистических и энергетических сложностей, положение Дальнего Востока сегодня могло быть другим.
Региональные бюджеты недополучили налоговые доходы, но произошел рост занятости. К тому же предполагается, что они будут иметь хорошую отдачу после инвестиционной фазы и завершения проектов. Те же газоперерабатывающий завод и газохимический комплекс в Амурской области станут работать потом не только на регион, но и на всю Россию, эффект получит вся страна. Инвестиции влияют и на нас с вами. Если реализуется какой-то проект, он все равно прямо или косвенно затрагивает часть занятого населения. И наоборот: так, льготное ипотечное кредитование для дальневосточников влияет на рост строительной отрасли. Все взаимосвязано.